Неточные совпадения
В тот же день, но уже
вечером, часу в седьмом, Раскольников
подходил к квартире матери и сестры своей, —
к той самой квартире в доме Бакалеева, где устроил их Разумихин.
И видел я тогда, молодой человек, видел я, как затем Катерина Ивановна, так же ни слова не говоря,
подошла к Сонечкиной постельке и весь
вечер в ногах у ней на коленках простояла, ноги ей целовала, встать не хотела, а потом так обе и заснули вместе, обнявшись… обе… обе… да-с… а я… лежал пьяненькой-с.
Однажды, под
вечер, уже совсем почти выздоровевший Раскольников заснул; проснувшись, он нечаянно
подошел к окну и вдруг увидел вдали, у госпитальных ворот, Соню.
Вечером он все-таки не очень охотно шагал
к Дронову, — смущала возможность встречи с Тагильским. Он не мог забыть, что, увидав Тагильского у Дронова, постыдно испугался чего-то и несколько отвратительных секунд соображал:
подойти к Тагильскому или не нужно? Но Тагильский сам
подошел, кругленький, щеголевато одетый, с добродушной усмешкой на красной роже.
Говорила она неохотно, как жена, которой скучно беседовать с мужем. В этот
вечер она казалась старше лет на пять. Окутанная шалью, туго обтянувшей ее плечи, зябко скорчившись в кресле, она, чувствовал Клим, была где-то далеко от него. Но это не мешало ему думать, что вот девушка некрасива, чужда, а все-таки хочется
подойти к ней, положить голову на колени ей и еще раз испытать то необыкновенное, что он уже испытал однажды. В его памяти звучали слова Ромео и крик дяди Хрисанфа...
В начале
вечера с такой же усмешечкой Иноков
подошел к нему и спросил...
А между тем наступал опять
вечер с нитями огней по холмам, с отражением холмов в воде, с фосфорическим блеском моря, с треском кузнечиков и криком гребцов «Оссильян, оссильян!» Но это уж мало заняло нас: мы привыкли, ознакомились с местностью, и оттого шканцы и ют тотчас опустели, как только буфетчики, Янцен и Витул, зазвенели стаканами, а вестовые, с фуражками в руках,
подходили то
к одному, то
к другому с приглашением «Чай кушать».
Вечером стали
подходить к Сингапуру. Любопытно взглянуть на эту кучу толпящихся на маленьком клочке разноцветных и разноязычных народов, среди которых американец Вилькс насчитывает до двадцати одних азиатских племен.
Мы
подходили к островам около
вечера.
7-го числа
вечером подошли к главному из островов, Батану, на котором, по указанию Бельчера, есть якорное место.
Только раз
вечером подходит к моей двери сторож и таинственно сообщает, что пришли плотники, ставят виселицу.
Действительно,
к воротам дома подъехала принадлежавшая госпоже Хохлаковой карета. Штабс-капитан, ждавший все утро доктора, сломя голову бросился
к воротам встречать его. Маменька подобралась и напустила на себя важности. Алеша
подошел к Илюше и стал оправлять ему подушку. Ниночка, из своих кресел, с беспокойством следила за тем, как он оправляет постельку. Мальчики торопливо стали прощаться, некоторые из них пообещались зайти
вечером. Коля крикнул Перезвона, и тот соскочил с постели.
Подошел я
к ней уже несколько спустя, тоже на
вечере, заговорил, еле поглядела, презрительные губки сложила, а, думаю, подожди, отмщу!
Целый день мы работали не покладая рук, даже не останавливаясь на обед, и все же прошли не больше 10 км. Бурелом, наледи, кочковатые болота, провалы между камней, занесенные снегом, создавали такие препятствия, что за 8 часов пути нам удалось сделать только 4,5 км, что составляет в среднем 560 м/ч.
К вечеру мы
подошли к гребню Сихотэ-Алиня. Барометр показывал 700 м.
Когда мы
подходили к биваку, был уже полный
вечер.
Поздно
вечером я
подошел к костру. На дровах сидел Дерсу и задумчиво глядел на огонь. Я спросил его, о чем он думает.
Вечером я
подошел к огню и увидел старика, беседующего с Дерсу.
Приближалась осень. Листва на деревьях уже стала опадать на землю. Днем она шуршит под ногами, а
вечером от росы опять становится мягкой. Это позволяет охотнику
подойти к зверю очень близко.
Меня эта картина очень заинтересовала. Я
подошел ближе и стал наблюдать. На колоднике лежали сухие грибки, корешки и орехи. Та
к как ни грибов, ни кедровых орехов в лесу еще не было, то, очевидно, бурундук вытащил их из своей норки. Но зачем? Тогда я вспомнил рассказы Дерсу о том, что бурундук делает большие запасы продовольствия, которых ему хватает иногда на 2 года. Чтобы продукты не испортились, он время от времени выносит их наружу и сушит, а
к вечеру уносит обратно в свою норку.
На третий день
к вечеру мы
подошли к хребту Да-дянь-шань, который идет здесь в меридиональном направлении и имеет высоту в среднем около 700 м.
Когда он оканчивал урок, Марья Алексевна
подошла к нему и сказала, что завтра у них маленький
вечер — день рожденья дочери, и что она просит его пожаловать.
Раз пять или шесть Лопухов был на своем новом уроке, прежде чем Верочка и он увидели друг друга. Он сидел с Федею в одном конце квартиры, она в другом конце, в своей комнате. Но дело
подходило к экзаменам в академии; он перенес уроки с утра на
вечер, потому что по утрам ему нужно заниматься, и когда пришел
вечером, то застал все семейство за чаем.
Однажды
вечером,
подходя к винограднику, где жили Гагины, я нашел калитку запертою. Недолго думавши добрался я до одного обрушенного места в ограде, уже прежде замеченного мною, и перескочил через нее. Недалеко от этого места, в стороне от дорожки, находилась небольшая беседка из акаций; я поравнялся с нею и уже прошел было мимо… вдруг меня поразил голос Аси, с жаром и сквозь слезы произносивший следующие слова...
— Какой
вечер! — сказал я. — И как мне не хочется идти. Она
подошла к окну.
В три часа Арсений Потапыч опять на своем посту. Рабочие и на этот раз упередили его, так что ему остается только признать, что заведенная им дисциплина принесла надлежащий плод. Он ходит взад и вперед по разбросанному сену и удостоверяется, что оно уже достаточно провяло и завтра, пожалуй, можно будет приступить
к уборке.
Подходит к косцам, с удовольствием видит, что
к концу
вечера и луг будет совсем выкошен.
Сентябрь уже
подходил к половине; главная масса полевых работ отошла; девушки по
вечерам собирались в девичьей и сумерничали; вообще весь дом исподволь переходил на зимнее положение.
Ей кажется, что
вечер тянется несносно долго. Несколько раз она не выдерживает,
подходит к дочери и шепчет: «Не пора ли?» Но сестрица так весела и притом так мило при всех отвечает: «Ах, маменька!» — что нечего и думать о скором отъезде.
На следующий
вечер старший брат, проходя через темную гостиную, вдруг закричал и со всех ног кинулся в кабинет отца. В гостиной он увидел высокую белую фигуру, как та «душа», о которой рассказывал капитан. Отец велел нам идти за ним… Мы
подошли к порогу и заглянули в гостиную. Слабый отблеск света падал на пол и терялся в темноте. У левой стены стояло что-то высокое, белое, действительно похожее на фигуру.
С утра до
вечера он, в рыжей кожаной куртке, в серых клетчатых штанах, весь измазанный какими-то красками, неприятно пахучий, встрепанный и неловкий, плавил свинец, паял какие-то медные штучки, что-то взвешивал на маленьких весах, мычал, обжигал пальцы и торопливо дул на них,
подходил, спотыкаясь,
к чертежам на стене и, протерев очки, нюхал чертежи, почти касаясь бумаги тонким и прямым, странно белым носом.
Когда наконец они повернули с двух разных тротуаров в Гороховую и стали
подходить к дому Рогожина, у князя стали опять подсекаться ноги, так что почти трудно было уж и идти. Было уже около десяти часов
вечера. Окна на половине старушки стояли, как и давеча, отпертые, у Рогожина запертые, и в сумерках как бы еще заметнее становились на них белые спущенные сторы. Князь
подошел к дому с противоположного тротуара; Рогожин же с своего тротуара ступил на крыльцо и махал ему рукой. Князь перешел
к нему на крыльцо.
Она любила кататься на рысаках, в карты готова была играть с утра до
вечера и всегда, бывало, закрывала рукой записанный на нее копеечный выигрыш, когда муж
подходил к игорному столу: а все свое приданое, все деньги отдала ему в безответное распоряжение.
Когда кончили вершить зарод, Макар и Федор ушли копнить поспевшее
к вечеру сено, а за ними поплелись бабы. Тит спустился с зарода, обругал Пашку, который неладно покрывал верхушку зарода свежими березовыми ветками, и
подошел к дожидавшим старичкам.
Прошли святки, и время уже
подходило к масленице. Был опять
вечер.
Действительно, с тех пор как умерла моя мать, а суровое лицо отца стало еще угрюмее, меня очень редко видели дома. В поздние летние
вечера я прокрадывался по саду, как молодой волчонок, избегая встречи с отцом, отворял посредством особых приспособлений свое окно, полузакрытое густою зеленью сирени, и тихо ложился в постель. Если маленькая сестренка еще не спала в своей качалке в соседней комнате, я
подходил к ней, и мы тихо ласкали друг друга и играли, стараясь не разбудить ворчливую старую няньку.
Но в этот
вечер Медиокритский, видя, что Годнева все сидит и ни с кем не танцует, вообразил, что это именно ему приличная дама, и, вознамерившись с нею протанцевать,
подошел к Настеньке, расшаркался и пригласил ее на кадриль.
Я наконец не вытерпел,
подошел к нему и спросил, намерен ли он уделить мне сколько-нибудь времени в этот
вечер?
И, наконец, разъяснилась мне та главная, особенная тоска, которая так неотвязчиво в этот раз его мучила. Много раз в этот
вечер подходил он
к зеркалу и подолгу пред ним останавливался. Наконец повернулся от зеркала ко мне и с каким-то странным отчаянием проговорил...
Дело было в исходе марта, и Страстная неделя
подходила к концу. Как ни опустился в последние годы Порфирий Владимирыч, но установившееся еще с детства отношение
к святости этих дней подействовало и на него. Мысли сами собой настраивались на серьезный лад; в сердце не чувствовалось никакого иного желания, кроме жажды безусловной тишины. Согласно с этим настроением, и
вечера утратили свой безобразно-пьяный характер и проводились молчаливо, в тоскливом воздержании.
Ночь, последовавшая за этим
вечером в доме Савелия, напоминала ту, когда мы видели старика за его журналом: он так же был один в своем зальце, так же ходил, так же садился, писал и думал, но пред ним не было его книги. На столе,
к которому он
подходил, лежал маленький, пополам перегнутый листок, и на этом листке он как бисером часто и четко нанизывал следующие отрывочные заметки...
Перед рассветом Хаджи-Мурат опять вышел в сени, чтобы взять воды для омовения. В сенях еще громче и чаще, чем с
вечера, слышны были заливавшиеся перед светом соловьи. В комнате же нукеров слышно было равномерное шипение и свистение железа по камню оттачиваемого кинжала. Хаджи-Мурат зачерпнул воды из кадки и
подошел уже
к своей двери, когда услыхал в комнате мюридов, кроме звука точения, еще и тонкий голос Ханефи, певшего знакомую Хаджи-Мурату песню. Хаджи-Мурат остановился и стал слушать.
Недотыкомка весь день юлила вокруг Передонова. Не дала заснуть после обеда. Вконец измучила. Когда, уже
к вечеру, он начал было засыпать, его разбудила нивесть откуда взявшаяся шальная баба. Курносая, безобразная, она
подошла к его постели и забормотала...
— Вы, вашество, вот что-с: завтра, как уездные-то выборы кончатся, вы
вечером на балу и
подойдите к ним, да так при всех и скажите-с: «Благодарю, мол, вас, Платон Иваныч, что вы согласно с моими видами в этом важном деле действовали». Господа дворяне на это пойдут-с.
В десять часов
вечера показался маячный огонь; мы
подходили к Гель-Гью.
Написав это письмо, Оленин поздно
вечером пошел
к хозяевам. Старуха сидела на лавке за печью и сучила коконы. Марьяна с непокрытыми волосами шила у свечи. Увидав Оленина, она вскочила, взяла платок и
подошла к печи.
Он остановился перед ними и хотел их взять приступом, отчаянной храбростью мысли, — он не обратил внимания на то, что разрешения эти бывают плодом долгих, постоянных, неутомимых трудов: на такие труды у него не было способности, и он приметно охладел
к медицине, особенно
к медикам; он в них нашел опять своих канцелярских товарищей; ему хотелось, чтоб они посвящали всю жизнь разрешению вопросов, его занимавших; ему хотелось, чтоб они
к кровати больного
подходили как
к высшему священнодействию, — а им хотелось
вечером играть в карты, а им хотелось практики, а им было недосуг.
Рюмин (
подходя к Варваре Михайловне, вне себя). Варвара Михайловна, этот ураган желчной пошлости смял мою душу… опрокинул… меня. Я ухожу… прощайте! Я пришел проститься с вами… Мне хотелось провести тихий
вечер… последний
вечер! Я ухожу навсегда. Прощайте!
Несчастливцев. По окончании
вечера стали все прощаться,
подходит и он
к хозяйке: «пожалуйте ручку», говорит; та ему подала, он ей, тетушка, было палец и откусил прочь.
В тот же день
вечером у него был Михаил Аверьяныч. Не здороваясь, почтмейстер
подошел к нему, взял его за обе руки и сказал взволнованным голосом...
— Вы проведете сегодня
вечер со мной, — сказала Полина Николаевна,
подходя к Лаптеву и глядя на него сурово. — Мы отсюда поедем вместе чай пить. Слышите? Я этого требую. Вы мне многим обязаны и не имеете нравственного права отказать мне в этом пустяке.
Пришли сверху девочки прощаться. Панауров молча, не спеша, несколько раз перекрестил обеих и дал им поцеловать свою руку, они сделали реверанс, затем
подошли к Лаптеву, который тоже должен был крестить их и давать им целовать свою руку. Эта церемония с поцелуями и реверансами повторялась каждый
вечер.